Феликс ХАЙМОВИЧ
"ИДИШ - МОЙ СОКРОВЕННЫЙ ЯЗЫК"
У минчанина Феликса Хаймовича, врача Божьей милостью, есть стихотворение на идиш "Молитва". Обращаясь к Всевышнему, он просит, чтобы тот охранял людей от кривды и сделал так, чтобы мы не были друг другу чужими. Конечно, Бог может все, но если надо, он, Феликс Хаймович, поможет ему... Откуда у поэта такая уверенность в себе, такая смелость, такая решительность ?
Наверное, по одной причине: поэт не только в России больше, чем поэт... Он ведь не просто рифмует строчки - он осмысливает жизнь, зовет к справедливости и правде.
Феликс Хаймович не только врач, но и поэт милостью Божьей. Его философские стихи пронзительно лиричны, и этот симбиоз поистине прекрасен. Он пишет о судьбе еврейского народа и о белорусских пейзажах, о войне и рассветах, о матери, поющей старую песню, и о том, что оставит после себя людям. Пишет проникновенно и раздумчиво. Причем на двух языках - на белорусском и идиш.
- Как случилось, что вы пишете по-белорусски?
- Мой отец был комиссаром партизанского отряда. Кстати, Гирш Смоляр в своей знаменитой книге "Мстители гетто" посвятил ему отдельную главу. Есть строки о нем и в ряде других изданий. Так вот, в первые послевоенные годы отец работал в совнаркоме республики. Но тут подоспела вся эта дикая история с "Космополитами". Многие уволенные "космополиты" приходили к отцу, и он устраивал их на работу. Естественно, долго так продолжаться не могло. Как-то его начальник, оказавшийся на редкость порядочным человеком, предупредил: "Немедленно увольняйся, не то будет худо". И стал отец безработным на длительное время. Никаких запасов на черный день не было, семья голодала.
И тут на помощь пришли бывшие товарищи отца по партизанскому отряду. Как они прознали о нашей беде - понятия не имею. Но стали приезжать к нам, привозить продукты. В доме зазвучала белорусская речь - сочная, певучая, со всеми диалектами глубинки. Был я тогда малышом и жадно впитывал ее в себя. Я и доныне отношусь к нему - языку добрых людей - с великой симпатией. Уменявышли три книги на белорусском. Регулярно печатаюсь во многих республиканских журналах и газетах.
- А как вы пришли к языку идиш ?
- Идиш - мой сокровенный язык. Нет, он не просто язык, он душа моего народа, судьба, память н надежда.
Когда-то с нами жила мамина тетя, она-то и показала впервые еврейские буквы в сидуре, который берегла, как самое святое в жизни. Уже в зрелом возрасте попались мне номера журнала "Советиш геймланд" с уроками идиш, и, вспомнив бабушку, я взялся за язык всерьез. Потом как-то увидел в витрине киоска книгу стихов на идиш Менделя Лифшица. Не расставался с ней, даже брал с собой на лекции в институт. Ну и конечо, - это, пожалуй, самое главное - проснулась во мне еврейская душа, стали как-то особенно близки невзгоды и надежды моего народа. Наконец, наступил день, когда я осмелился написать на идиш первое стихотворение. Несколько проб пера послал в "Советиш геймланд", но, увы, - ответа не получил. В середине восьмидесятых в своем письме Велвл Чернин предложил написать что-нибудь на идиш для первого молодежного выпуска "Советиш геймланд". Ответил стихотворением "Ди мамэ зингт ан алтэ лид". Стихи мои печатались также у Леонида Школьника в газете "Биробиджанер Штерн", в оксфордском журнале "Ди пен", где работает бывший москвич Геннадий Эстрайх (тоже из "Советиш геймланд"). А вообще с публикациями весьма нелегко. И хотя для поэта очень важно, чтобы его печатали, может быть, важнее другое - сохранить в себе еврейскую душу. С этим у меня проблем нет.
Михаил ГЕЛЛЕР,
Минск-Иерусалим
"НОВОСТИ НЕДЕЛИ"
22 ноября 1996 г  "ЕВРЕЙСКИЙ КАМЕРТОН"
назад